– Итак, что будет легче – сбросить на землю кошку и захватить принца вместе с лошадью или посадить его на спину твоей Вороной?

– Я скажу тебе, когда дело будет сделано, – покачав головой, ответил я.

Меня страшно злило, что мы вынуждены тащиться за похитителями, не зная, представится ли нам возможность отбить у них принца. Я устал и страшно хотел есть, а головная боль, явившаяся ко мне ночью, так до конца и не отступила. Оставалось надеяться, что Ночной Волк сумел кого-нибудь поймать и поел, а теперь отдыхает. Мне очень хотелось с ним связаться, но я не решался, опасаясь, что Полукровки меня услышат.

Дорога привела нас к подножию неприветливых гор. Ласковые равнины Бакка остались далеко позади. Когда приближающийся вечер овеял нас прохладой после жаркого дня, я понял, что у нас есть единственная возможность выполнить задуманное. Отряд Полукровок вырисовывался цепью четких силуэтов на фоне гор. Дальше перед ними лежала крутая тропа, которая резко уходила вниз по склону каменистого холма. Встав в стременах и вглядываясь в сгущающиеся тени, я решил, что лошадям придется идти друг за другом, и сказал об этом Шуту.

– Мы должны догнать их, прежде чем принц начнет спускаться, – проговорил я.

Я понимал, что будет трудно. Стараясь остаться незамеченными, мы слишком оторвались от них. Я ударил пятками Вороную, и она припустила вперед, изящная Малта последовала за ней.

Некоторые лошади могут развивать большую скорость только на ровной местности, но моя Вороная показала, что и пересеченная ей нипочем. Полукровки выбрали более легкую дорогу, вдоль подножия гор. Нас с ними разделяла пропасть с крутыми склонами, густо поросшими кустарником и деревьями. Мы могли срезать большой участок дороги, спустившись вниз по одной из тропинок. Я ударил коленями Вороную, и она помчалась по поросшему кустарником склону, миновала, подняв в воздух фонтан брызг, небольшую речушку и начала карабкаться на другой берег, изо всех сил сражаясь с мхом, который скользил под ее копытами. Я не стал оглядываться, чтобы проверить, поспевают ли за мной Шут с Малтой, лишь прижался к спине Вороной, чтобы проносящиеся мимо ветки деревьев не выбили меня из седла.

Полукровки нас услышали – и не удивительно, мы шумели, точно стадо лосей или целая армия солдат. И тогда они припустили вперед. Трое из отряда вышли на крутую, узкую тропу, идущую по склону горы, причем вела остальных большая лошадь со своим седоком. На трех следовавших за ней лошадях кроме всадников сидели кошки. Последний в цепочке быстро повернулся, чтобы меня встретить, и издал боевой клич, а предпоследний начал уговаривать принца поторопиться к тропе, ведущей вниз.

Я врезался в Полукровку, который решил со мной сразиться скорее по чистой случайности, чем следуя определенному плану. Тропинка оказалась каменистой и скользкой, и, когда Вороная налетела на более изящную лошадь моего противника, кошка с угрожающим воплем соскочила с подушки, приземлилась на склоне чуть ниже нас и постаралась убраться подальше от копыт лошадей.

Я вытащил меч, а моя Вороная легко столкнула с тропинки миниатюрную лошадь Полукровки. Не останавливаясь, прямо на ходу я вонзил меч в своего противника, не дав ему вытащить нож с зазубренным клинком. Он закричал, и ему ответила его кошка, а потом он начал медленно падать на землю. У меня не было времени на сожаления или раздумья, потому что меня уже поджидал новый противник. Я слышал испуганные крики женщин, над головами у нас с карканьем кружил ворон. Узкая тропа наверху заканчивалась голым крутым склоном, внизу начинался такой же нелегкий скользкий спуск. Мужчина на боевом коне задавал какие-то вопросы, на которые никто ему не отвечал, и требовал, чтобы ему уступили дорогу и дали принять участие в схватке.

Тропа оказалась слишком для него узкой, и он не мог развернуть лошадь. Краем глаза я заметил, что его боевой конь осторожно пятится назад, а женщины стараются проехать вперед, чтобы оказаться как можно дальше от сражения. Лошадь без всадника встала как вкопанная между принцем и женщинами. Одна из всадниц крикнула принцу, чтобы он поспешил, а мужчина тем временем требовал, чтобы женщины отступили и пропустили его вперед. Похоже, лошадь была с ним согласна. Ее массивный круп неуклонно толкал назад более изящных лошадей. Кому-то из них придется отступить – иными словами, свалиться вниз.

– Принц Дьютифул! – крикнул я, когда моя Вороная налетела грудью на круп следующей лошади.

Когда Дьютифул повернулся ко мне, кот на лошади между нами сердито зашипел и вцепился в голову Вороной. Моя кобыла, обиженная и испуганная, встала на дыбы. Она откинула голову назад, и мне едва удалось увернуться. Вороная ударила передними копытами лошадь, на которой сидел ее обидчик, чем не причинила ей никакого вреда, но испугала кота, и тот соскочил на землю. Всадник повернулся, но не смог до меня дотянуться своим коротким мечом.

Лошадь принца остановилась у сужающейся тропы, а та, что была без всадника, начала пятиться, но Дьютифул не мог сдвинуться с места, чтобы дать ей дорогу. Его кошка сердито рычала, но выплеснуть свою злобу ей было не на кого. Взглянув на нее, я почувствовал необычную двойственность. А мужчина на боевом коне все продолжал вопить, ругаться и требовать, чтобы его пропустили вперед.

Всадник, с которым я сражался, сумел развернуть своего коня на крошечном кусочке земли у узкой тропики, уходящей вверх по склону, но при этом чуть не затоптал своего кота. Зверь зашипел и бросился на Вороную, но та увернулась от его острых когтей. У кота сделался озадаченный вид. Мы с моей Вороной оказались гораздо более крупной дичью, чем та, на которую он привык охотиться. Я воспользовался его замешательством и тронул Вороную пятками. Кот спрятался под копытами коня своего партнера, а тот, не желая затоптать знакомое животное, начал отступать, подталкивая вперед лошадь принца.

На узкой тропинке в страхе заржала лошадь, а вслед за ней закричала ее хозяйка – они упали, пытаясь удержаться на краю пропасти, могучий боевой конь продолжал пятиться в нашу сторону. Молодая женщина высвободилась из стремян и вскочила на ноги, прижавшись спиной к склону скалы, в то время как испуганное животное, пытаясь подняться, перекатилось на бок и вдруг соскользнуло вниз. Сначала лошадь сползала медленно, все ее попытки остановить падение приводили лишь к тому, что вслед ей посыпалось множество мелких камней. Тонкие растения, умудрившиеся прижиться на жалкой почве, ломались под ее весом, кобыла вдруг отчаянно заржала, когда одно из деревьев, оказавшееся толще и прочнее остальных, вонзилось ей в грудь, задержав падение, но всего лишь на мгновение, потому что в следующую минуту лошадь снова заскользила вниз.

У меня за спиной раздавались какие-то звуки. Не оглядываясь, я понял, что меня догнал Шут. И они с Малтой занялись другой кошкой. Ее партнер по-прежнему лежал на земле. Я серьезно ранил его.

Неожиданно я почувствовал, как меня охватывает ярость. Я не мог дотянуться до человека, но его шипящий кот был в пределах моей досягаемости. Наклонившись в седле, я замахнулся мечом, и кот отскочил в сторону, но я успел оцарапать ему бок. Наградой мне стали злобные вопли, вырвавшиеся одновременно у зверя и его партнера. Человек испытал боль своего кота, и я пережил диковинное ощущение, пропитанное Уитом, зная, что они оба посылают в мой адрес злобные проклятия. Я закрыл для них свой разум, ударил пятками Вороную, и мы врезались в лошадь противника. Я сделал выпад в его сторону, он постарался увернуться и вывалился из седла. Его испуганная лошадь, оставшись без всадника, поспешила умчаться прочь. В свою очередь та, на которой сидел принц, постаралась оказаться как можно дальше от сражения и сошла с тропы на небольшой участок земли рядом.

Взъерошенная кошка, сидевшая за спиной принца, встретила меня злобным шипением. С ней что-то было не так, и она вызывала у меня отвращение. Пока я пытался понять, в чем дело, юноша развернул коня, и я оказался лицом к лицу с Дьютифулом.